Далеко не секрет, что каждый итальянский город обладает чем-то особенным и неповторимым, способным удивить, восхитить и даже вскружить голову! Равенна - это настоящий сундук с сокровищами
, содержимое которого ослепляет своей необычайной красотой! Знающие путешественники и охотники за прекрасным стремятся попасть в этот город, дабы иметь возможность воочию увидеть непередаваемую красоту местных церквей и часовен.
Мозаики Равенны
настолько прекрасны, что описать их словами просто невозможно. Никакие фотографии и видеоматериалы не смогут передать ту теплоту и свет, которые они излучают.
Многие раннехристианские храмы Равенны находятся в списке всемирного наследия ЮНЕСКО. Несмотря на внешнюю простоту, старинные церкви этого города просто восхищают своим внутренним убранством. Попадая внутрь каждой из них, взору открывается невероятная картина, залитая золотым божественным светом, озаряющим все вокруг. Мозаики Равенны настолько совершенны и прекрасны, что глядя на них, в буквальном смысле слова перехватывает дух!
Ниже мы расскажем вам о самых красивых церквях Равенны, мозаики которых обязательно стоит увидеть.
Базилика Сан Витале в Равенне и ее ослепительные мозаики
Базилика Сан Витале в Равенне, посвященная Святому Виталию Миланскому, была построена в середине VI века по воле епископа Экклесия. Здание представляет собой типичную равеннскую архитектуру, сочетающую в себе элементы римской (форма купола и порталов, башни) и византийской архитектуры (полигональная абсида, капители). Сегодня базилика Сан Витале находится под защитой ЮНЕСКО и это не удивительно. Красивейшие мозаики, украшающие ее интерьер, представляют собой ценнейший образец византийского искусства.
Базилика Сан Витале находится на Via Argentario, 22.
Мавзолей Галлы Плацидии и мозаики императорской усыпальницы
Мавзолей Галлы Плацидии (на ит. Mausoleo di Galla Placidia) располагается на территории комплекса Базилики Сан Витале. Усыпальница была построена в V веке для дочери Феодосия I Великого - римского императора, однако по своему прямому назначению так и не была никогда использована, поскольку сама Галла Плацидия была захоронена в Риме.
Скромное сооружение, построенное в форме латинского креста, хранит внутри настоящее сокровище. Великолепные мозаики, созданные, предположительно, византийскими мастерами, отлично сохранились.
Мавзолей Галлы Плацидии находится на Via Argentario, 22.
Базилика Сант Аполлинаре Нуово и мозаики Теодориха
Базилика Сант Аполлинаре Нуово (на ит. Sant Apollinare Nuovo) была возведена в начале VI века по заказу короля остготов Теодориха Великого в качестве собственного придворного храма и изначально являлась арианской. В 561 году византийским императором Юстинианом I храм был передан христианам.
Стены центрального нефа собора полностью покрыты мозаиками, излучающими приятный золотой свет. Создание мозаичного убранства относится к периоду Теодориха, однако после передачи религиозного сооружения последователям Христа, некоторые мозаики были переложены. Сюжеты, относящиеся к арианскому учению, заменили сценами из жизни христианских мучеников.
Базилика Сант Аполлинаре Нуово расположена на Via di Roma, 52
Баптистерий представляет собой небольшое помещение, предназначавшееся для проведения обряда крещения. Находящийся в Равенне раннехристианский баптистерий, называемый Ноенианским, был построен епископом Урсо в V веке. Внутреннее убранство здание приобрело при его приемнике – епископе Неоне, от имени которого и происходит название религиозного сооружения.
Красивейшие мозаики, реализованные византийскими мастерами, сделало это сооружение одним из самых значимых памятников византийского мозаичного искусства.
Неонианский баптистерий расположен на Piazza Duomo, 1.
Архиепископская капелла Святого Андрея
Капелла Святого Андрея (на ит. Cappella di Sant’Andrea) представляет собой уникальный образец раннехристианской архиепископской капеллы, сохранившейся до наших дней. Данное сооружение было возведено в конце V века епископом Петром II, в качестве молитвенного уголка, предназначавшегося для равеннских епископов, в период, когда в городе преобладало арианство.
Эта удивительная капелла, отличающаяся особой красотой своих мозаик, находится в комплексе музея Arcivescovile, располагающегося на площади Piazza Arcivescovado, 1.
Базилика Сант Аполлинаре ин Классе
Храм, расположенный в стороне от исторического центра Равенны, был возведен в первой половине VI века на деньги византийского банкира Юлиана Аргентария по просьбе архиепископа Урсичино на месте захоронения Святого Аполлинария. Церковь представляет собой один из крупнейших сооружений раннехристианской религиозной архитектуры.
Новую страницу в истории Равенны открывает 540 год - год ее завоевания византийским полководцем Велисарием. С этого момента и вплоть до 751 года, когда Равенну захватили лангобарды, город прочно
с. 43
с. 44
¦
входил в состав Византийской империи. При таком положении вещей естественно было бы ожидать появления в Равенне греческих мастеров. Однако этого как раз не случилось. По всей видимости, местные мастерские мозаичистов были настолько крепкими, что византийские чиновники и духовенство предпочитали пользоваться их услугами, нежели приглашать мастеров из-за моря. В лучшем случае может идти речь лишь об использовании равеннскими художниками византийских образцов (миниатюр, изделий из слоновой кости) в качестве предметов для подражания. Но ни в одной равеннской мозаике VI века нельзя опознать руку византийского мастера. Поэтому так беспочвенны неоднократно высказывавшиеся гипотезы о приглашении в Равенну многочисленных артелей византийских мозаичистов 29 . Еще более бездоказательны утверждения, будто византийское искусство впервые пришло на смену равеннскому в мозаиках Сан Витале 30 . И в данном случае мы имеем дело с равеннским искусством, хотя и находившимся под сильным византийским влиянием. В двух других равеннских памятниках пятого десятилетия VI века (Сант Аполлинаре ин Классе и Сан Микеле ин Аффричиско) местные традиции не только господствуют, но и претерпевают ряд таких изменений, которые можно рассматривать как дальнейшее развитие наметившихся уже в мозаиках эпохи Теодориха стилистических сдвигов.
29 Эта точка зрения была одно время особенно популярной у ряда исследователей XIX века (Ж. Лабарт, Ф. Грегоровиус, Ш. Байе, Э. Мюнц, Э. Добберт, В. Шульце и другие). См.: Е. К. Редин, Мозаики равеннских церквей. С.-Петербург 1896, 5–7.
30 G. Galassi. La prima apparizione dello stile bizantino nei mosaici ravennati. - Atti del X Congresso internazionale di storia dell"arte. Roma 1912, 74–79; Id. Roma о Bisanzio, I, 97; G. Bovini. Mosaici di Ravenna. Milano 1956, 35.
Церковь Сан Витале 31 представляет из себя восьмиугольный мартирий византийского типа, близкий к церкви Сергия и Вакха в Константинополе. Она была заложена еще при епископе Экклесии (521–532), но построена между 538 и 545 годами. По-видимому, все ее мозаики одновременны (546–547), и различие их стиля следует объяснять не тем, что они исполнены в разное время, а тем, что здесь работали разные мастера, к тому же использовавшие разные образцы. Церковь Сан Витале возведена на средства богатого банкира Юлиана Аргентария, которого теперь склонны рассматривать как тайного агента Юстиниана, подготовившего захват Равенны Велисарием. Храм был торжественно освящен в 547 году епископом Максимианом (546–554), ставленником того же Юстиниана 32 . Этот некогда скромный диакон из Поло (Пула) в Истрии был направлен византийским императором в Равенну для проведения угодной ему религиозной политики. Максимиану пришлось преодолеть сильное сопротивление равеннцев, симпатии которых он в конце концов завоевал богатыми дарами и постройкой многочисленных церквей.
31 J. Quitt. Der Mosaiken-Zyklus von S. Vitale in Ravenna. Eine Apologie des Diophysitismus aus dem VI. Jahrhundert. - ByzDenkm, III 1903, 71–109 (рец. А. Баумштарка: ОС, I 1904, 423 ff.); Galassi. Roma о Bisanzio, I, 86–100, tav. LXXI–ХCIII; R. Delbrück. Portraits aus den Kaisermosaiken in San Vitale. - AntDenkm, IV 1931, 10–11; J. Strzygowski. Asiens bildende Kunst. Augsburg 1930, 405–415; R. Bartoccini. Un restauro ai mosaici di San Vitale. - FelRav, 43 1934, 58–61; K. M. Swoboda. Die Mosaiken von San Vitale in Ravenna. - Neue Aufgaben der Kunstgeschichte. Brünn 1935, 25–44; S. Bettini. Die Mosaiken von San Vitale in Ravenna. Berlin 1940; G. Rodenwaldt. Bemerkungen zu den Kaisermosaiken in San Vitale. - JdI, 59–60 (1944–1945) 1949, 88–100; S. Muratori. I mosaici ravennati della chiesa di San Vitale. Bergamo 1945; G. Mesini. I musaici (della chiesa di S. Vitale). - ArtGr, 375 1947, 8–10; E. Tea. Una rappresentazione dell"offertorio in S. Vitale. - Ibid., 15–16; C. Cecchelli. Le «Imagines» imperiali in S. Vitale. - FelRav, 54 1950, 5–13; L. Ringbom. Graltempel und Paradies. Beziehungen zwischen Iran und Europa im Mittelalter. - Kungl. Vitterhets Historie och Antikvitets akademiens Handlingar, 73. Stockholm 1951, 148 ff.; F. W. Deichmann. Contributi all" iconografia e al significato storico dei mosaici imperiali in S. Vitale. - FelRav, 60 1952, 5–20; P. Toesca. S. Vitale in Ravenna. I mosaici. Milano 1952; F. W. Deichmann. Gründung und Datierung von San Vitale zu Ravenna. - L"Art del I millenio. Torino 1953, 111–117; S. Bettini. Quadri di consacrazione nell"arte bizantina di Ravenna. - Ibid., 152–180; O. von Simson. Zu den Mosaiken von S. Vitale in Ravenna. - BZ, 46 1953 1, 104–109; G. Bovini. S. Vitale di Ravenna. Milano 1955; P. Michelis. Zur Ikonographie der Mosaiken des Presbyteriums von S. Vitale in Ravenna. - Wissenschaftliche Zeitschrift der Ernst Arndt-Universität Greifswald, Gesellschafts- und sprachwissenschaftliche Reihe I, V 1955–1956, 63–67; A. Bode. Das Rätsel der Ваsilicа di San Vitale in Ravenna. - ZKunstg, XX 1957 1, 52–79; A. Byvanck. I mosaici imperiali di S. Vitale di Ravenna. - CorsiRav, 1958 1, 49–54; Volbach. Frühchristliche Kunst, 76–77, Abb. 157–167; G. Stričević. Iconografia dei mosaici imperiali a San Vitale. - FelRav, 80 1959, 5–27; K. Hauck. Un"immagine imperiale a S. Vitale non ancora identificata. - Ibid., 28–40; K. Wessel. San Vitale in Ravenna. Ein Bau Theoderichs des Grossen? Zu alten und neuen Thesen. - ZKunstg, XXII 1959 3, 201–251; F. Gerke. Nuovi aspetti sull"ordinamento compositivo del mosaici del presbiterio di San Vitale di Ravenna. - CorsiRav, 1960 2, 85–98; A. Grabar . Quel est le sens de l"offrande de Justinien et de Théodora sur les mosaïques de Saint-Vital? - FelRav, 81 1960, 63–77; Ch. Delvoye. Sur la date de la fondation des Saints-Serge-et-Bacchus de Constantinople et de Saint-Vital de Ravenne. - Hommage à L. Hermann. Bruxelles 1960, 263–276; L. Mirkovič. Die Mosaiken von San Vitale zu Ravenna. - Akten XI. Internationalen Byzantinistenkongresses, 396–404; E. Battisti. Per la datazione di alcuni mosaici di Ravenna e di Milano. - Scritti di storia dell"arte in onore di M. Salmi. Roma 1961, 101 ss.; G. Bovini. Significato dei mosaici biblici del presbiterio di S. Vitale di Ravenna. - Corsi Rav, 1962, 193–215; G. Stričević. Sur le problème de l"iconographie des mosaïques impériales de Saint-Vital. - FelRav, 85 1962, 80–100; Л. Мирковиħ. Мозаици у цркви San Vitale у Равени. - Богословље, XXII 1–2 1963, 53–81; M. Lawrence. The Iconography of the Mosaics of S. Vitale. - Atti del VI Congresso internazionale di archeologia cristiana. Città del Vaticano 1965, 123–140. Наиболее убедительное толкование мозаик пресбитерия дают Е. К. Редин (Мозаики равеннских церквей, 125 и сл.) и К. Нордстрем (Ravennastudien, 93–98, 102–119). Все домыслы А. Бoде о принадлежности мозаик Сан Витале к эпохе Теодориха носят совершенно фантастический характер, так как они не опираются на непосредственное изучение памятника, а представляют из себя чисто литературную конструкцию.
32 См.: M. Mazzotti. L"attività edilizia di Massimiano di Pola. - FelRav, 71 1956, 5–30; G. Bovini. Massimiano di Pola arcivescovo di Ravenna. - Ibid., 74 1957, 5–27.
Попадая в Сан Витале, сразу оцениваешь специфические свойства мозаики, которая лишь здесь по-настоящему раскрывает таящиеся в ней красоты. Мозаика на гладких поверхностях (например, на стенах базилик) никогда не смотрится так, как на изогнутых (на арках, сводах, конхах, парусах и тромпах). Только тут она обретает полноценное эстетическое значение, поскольку размещенные под различными углами кубики смальты начинают искриться и переливаться различными оттенками. Это как раз и можно наблюдать в интерьере Сан Витале. Центральное подкупольное пространство охвачено восемью высокими арками. Через одну из них открывается пресбитерий, семь других заключают экседры и разделены на два этажа колоннами и аркадами. Большое главное помещение воспринимается в потоках света, который льется из окон купола и арочных проемов галерей. Лучи света, идущие в разных направлениях, дематериализуют мозаику, заставляя загораться неземным блеском ее поверхность. Под влиянием неравномерного освещения краски мозаичной палитры приобретают такое богатство и разнообразие оттенков, которое тщетно было бы искать в мозаиках, освещенных ровным рассеянным либо прямым и слишком ярким светом. Для верного художественного восприятия мозаика нуждается в таинственном, мерцающем освещении. Недаром она так хорошо сочетается с горящими свечами. И мозаики Сан Витале дают нам почувствовать очарование того вида монументальной живописи, который был излюбленным в раннехристианских и византийских храмах и который представлен в наше время лишь несколькими случайно сохранившимися памятниками.
В Сан Витале мозаика украшает апсиду и арку, свод и стены пресбитерия (вимы). В конхе апсиды представлен восседающий на сфере земной Христос Еммануил (табл. 52) . Левой рукой он опирается о свиток, скрепленный семью печатями, а правой рукой протягивает венец мученической славы св. Виталию, которого ему представляет ангел. Другой ангел встречает епископа Экклесия, несущего в дар модель основанной им церкви. Из скалистой почвы, усеянной лилиями, вытекают четыре тайных реки, которые символизируют четыре Евангелия. Подчеркнуто симметричная композиция и яркие, напоминающие драгоценные эмалевые сплавы краски (зеленая, голубая, синяя, фиолетовая, белая в сочетании с золотом) придают всему изображению особо торжественный характер. Мозаика конхи является одной из самых тонких по исполнению. Здесь работали опытные мастера, знавшие византийское искусство в его столичных вариантах.
Гораздо грубее, но по-своему экспрессивнее мозаики пресбитерия, принадлежащие другим художникам, чье творчество более крепко связано с местными традициями. Эти мозаики имеют сложное символическое содержание, в основе которого лежит идея о жертвенной природе Христа. Поэтому здесь, в соответствии с литургией, акцент поставлен на ветхозаветных изображениях, намекающих на крестную смерть Христа и на таинство евхаристии. На своде зритель видит медальон с мистическим Агнцем, который поддерживают четыре ангела, а на стенах парящих ангелов, несущих медальоны с крестами, Гостеприимство Авраама (табл. 53)
(наглядная демонстрация отрицавшегося арианами равенства Сына Божьего лицам св. Троицы) 33 , Жертвоприношения Авраама, Авеля и Мельхиседека (ветхозаветные прообразы крестной смерти Христа и
с. 44
с. 45
¦
его священнического сана), фигуры пророков Иеремии и Исаии (ветхозаветные прообразы евангелистов) 34 и три сцены из жизни Моисея: Моисей получает законы, Неопалимая купина на горе Хорив и Моисей пасет стада своего тестя Иетра (теологи рассматривали Моисея как образ и подобие Христа). Тройные арочные проемы верхней галереи фланкированы, по две с каждой стороны, изображениями четырех евангелистов и находящимися над ними их символами (евангелисты здесь введены как авторы повествования об евангельских событиях и как распространители христианского учения). На входной арке размещены медальоны с полуфигурами Христа, двенадцати апостолов и сыновей св. Виталия святых Гервасия и Протасия. Наконец, на триумфальной арке представлены два летящих ангела, которые несут медальон с крестом, и два града: Иерусалим и Вифлеем.
33 Гостеприимство Авраама имело и другое символическое значение, поскольку принесение в жертву тельца рассматривалось как прообраз пасхального агнца, т. е. крестной смерти Христа. См.: Nordström. Ravennastudien, 115.
34 Пророки Исаия и Иеремия были выбраны и потому, что они предсказали воплощение Сына Божия и его страдания. См.: Nordström. Ravennastudien, 118
Мозаики пресбитерия, частично пострадавшие от грубых реставраций, несколько выпадают из рамок равеннского искусства своей нарочито сложной символикой, которую, как известно, высоко ценили в Константинополе. Возможно, иконографическая программа этих мозаик восходит к византийским источникам. Но по стилю и характеру выполнения - смелому, экспрессивному и в то же время несколько грубоватому - мозаики неотделимы от художественной культуры Равенны. И в них дает о себе знать упрощение формы и цветовых соотношений. Однако мозаикам пресбитерия присущи сила и непосредственность выражения, что во многом компенсирует примитивность технических приемов. Особенно примечательна трактовка скалистого пейзажа, уступы которого, похожие на обломки кристалла, окрашены в яркие голубые, желтые, зеленые, лиловые и пурпуровые тона и местами тронуты золотом. На расстоянии эти краски выявляют объем блоков, вблизи же они воспринимаются в виде ослепительно яркого ковра, чарующего глаз красотою самых неожиданных цветовых сочетаний, которые странным образом напоминают украшенные эмалями варварские изделия из золота.
Особое место среди мозаик Сан Витале занимают портреты Юстиниана и Феодоры, размещенные на боковых стенах апсиды, по сторонам от окон. Для их исполнения были выбраны, по-видимому, лучшие из равеннских мастеров, которым дали столичные образцы. Это должны были быть царские портреты, рассылавшиеся в провинции Византийской империи для копирования. Такие портреты обычно включали в себя фигуры императора и императрицы с ближайшей свитой. В Равенну могли попасть и другого типа композиционные схемы, применявшиеся при изображении императорской четы во время торжественных выходов, когда она приносила драгоценные дары какой-нибудь церкви. Перед равеннскими мозаичистами стояла трудная задача: создать на основе таких столичных образцов оригинальные композиции, которые передавали бы вымышленные исторические события, никогда не находившие себе места в действительности. И они неплохо справились с этой непривычной для них задачей.
Юстиниан изображен приносящим в дар церкви тяжелую золотую чашу (табл. 54–56)
. Он представлен, как и все другие, в строгой фронтальной позе. Голова его, увенчанная диадемой, окружена нимбом. Так как царь обычно снимал диадему при входе в нарфик, где его встречало духовенство, есть основание полагать, что на мозаике запечатлен момент, когда процессия еще не вошла в церковь. Справа от Юстиниана стоят двое придворных в патрицианских одеждах - это, вероятно, известный византийский полководец Велисарий и praepositus, один из высших чинов византийского двора (только он и патриарх имели право возлагать диадему на голову императора). Далее мы видим телохранителей, чьи фигуры полуприкрыты парадным шитом с монограммой Христа. За левым плечом Юстиниана виден пожилой человек в одежде сенатора, являющийся несомненным портретом (эту фигуру долгое время необоснованно принимали за изображение банкира Юлиана Аргентария). Часть композиции слева от Юстиниана заполнена фигурами епископа Максимиана с крестом в руке и двух диаконов, один из которых держит евангелие, а другой - кадило. Мозаичист допустил явный композиционный просчет, так как крайняя фигура едва уместилась на отведенном ей месте, и ее слегка вытянутая левая рука, как бы указывающая путь для процессии, перерезает поддерживающую кассетированное перекрытие колонну. В этом групповом портрете Юстиниан и Максимиан выступают как авторитарные представители светской (imperium) и церковной (sacerdotium) власти, причем первый облачен императорской potestas, а второй - епископской auctoritas. Поэтому их фигуры занимают доминирующее место. По той же причине над головой епископа красуется горделивая надпись: Maximianus. Роскошные одеяния дали возможность мозаичистам развернуть перед зрителем все ослепительное богатство их палитры - начиная от нежных белых и пурпуровых тонов и кончая ярко-зелеными и оранжево-красными. Особой тонкости исполнения они достигли в лицах четырех центральных фигур, набранных из более мелких кубиков. Это позволило им создать четыре великолепных по остроте характеристики портрета, в которых, несмотря на ярко выраженные индивидуальные черты, есть и нечто общее: особая строгость выражения и печать глубокой убежденности.(табл. 57–60)
. Феодора стоит в нарфике, собираясь пройти через дверь на лестницу, ведущую на женскую половину галереи (matroneum). В руках она держит золотую чашу, на ее голове, окруженной нимбом, роскошная диадема, на плечах тяжелое ожерелье. На подоле хламиды императрицы вышиты золотые фигуры трех несущих дары волхвов, намекающие на приношение Феодоры. Для большей
с. 45
с. 46
¦
торжественности фигура императрицы обрамлена нишей с конхой, которую А. Альфёльди склонен рассматривать как «нишу прославления» (Glorifikationsnische) 35 . Перед Феодорой шествуют два телохранителя, один из которых отодвигает завесу перед дверью, а другой стоит совершенно неподвижно, скрыв руку под хламидой. За Феодорой следует группа придворных дам, возглавляемая дочерью и супругой полководца Велисария. И здесь роскошные византийские одеяния дали мозаичистам повод блеснуть изысканными колористическими решениями. Особенно красивы краски на трех центральных женских фигурах. Их лица набраны из более мелких и более разнообразных по форме кубиков, что облегчило передачу портретного сходства. Лица остальных придворных дам, как и лица стражи в мозаике с Юстинианом, носят стереотипный характер и мало выразительны. В них высокое искусство уступает место ремеслу и рутине.
35 A. Alföldi. Insignien und Tracht der römischen Kaiser. - RömMitt, I 1935, 133 ff
Мозаики Сан Витале, выполненные в одно время, но разными мастерами, наглядно свидетельствуют о том, насколько богатыми кадрами художников обладала Равенна еще в середине VI века. Об этом же говорят и мозаики Сант Аполлинаре ин Классе и Сан Микеле ин Аффричиско, в которых, однако, сильнее дают о себе знать местные равеннские черты и где уже ясно чувствуется начинающийся упадок монументальной живописи Равенны.
с. 46
¦
Мозаики равенны
Говоря об Италии, как правило, упоминают искусство Позднего средневековья, Ренессанса, барокко. А уникальность Равенны заключается в том, что больше нигде в Европе нет такого количества памятников V–VII веков, которые называют «темной эпохой».
Равенна начиналась с нескольких полузатопленных островков, прорезанных каналами, некоего подобие Венеции, возникшей позже на том же Адриатическом побережье, только немного севернее. В III–II веках до н. э. сюда пришли римляне, а в I веке н. э. они по велению Октавиана Августа основали здесь военную гавань Классис. О ней теперь напоминает соседняя деревушка Классе. В XV веке каналы осушили, и Равенна утратила всякое сходство с Венецией. Море отступило на семь километров, и о том, что Классе стояла на морском берегу, забыли.
Об основателе города напоминает бронзовая статуя Октавиана у входа в главную церковь деревушки - базилику VI века Сант-Аполлинаре-ин-Классе. Ее построили для хранения мощей первого епископа Равенны и нынешнего покровителя города - святого Аполлинария. В апсиде базилики есть очень интересная мозаика. На гигантском ярко-зеленом лугу стоит святой Аполлинарий в позе «оранта», воздевая руки вверх в молитвенном жесте. К святому с двух сторон подходят 12 овечек. Они бредут среди разбросанных здесь и там кустиков белых лилий и красных маргариток. На пригорках - разнообразные травы, на ветвях деревьев - птицы.
В верхней части полукруглого пространства апсиды изображены три овечки покрупнее, направляющиеся к гигантскому кресту, который изображен на фоне звездного синего неба и усыпан драгоценными камнями.
Если бы не крошечное изображение Иисуса на перекладине и не фигуры пророков в «небесной» части композиции, всю сцену можно было бы принять за античную идиллию. На самом деле перед нами необычная сцена «Преображения Христа», где фигуру Спасителя заменяет крест, а вместо канонических участников сцены - Петра, Иакова и Иоанна - три овечки. Нижние животные - это все двенадцать апостолов или, как вариант, - души христиан, которых пасет пастырь Божий Аполлинарий. Но главное то, что вся эта сложная композиция выполнена в технике мозаики. И травы, и деревья, и цветы, и сверкающие драгоценные камни на кресте, и завитки шерсти животных, и складки облачения святого - все это сделано из кусочков сияющего цветного стекла, «смальты», с добавлением золота, серебра, перламутра, полудрагоценных и обычных камней. При том, что Равенна начала расти именно отсюда, мозаики этой базилики - не самые древние в городе. Но и они дают ощутить свежесть искусства раннего христианства и погрузиться на миг в начало европейской культуры.
Судьба определила небольшому городку с населением в сто пятьдесят тысяч человек стать резиденцией императора Западной Римской империи Гонория. Почти двадцать лет он отсиживался в защищенной стенами крепости Равенны, пока варвары всех мастей трепали его измученную столицу.
В Равенне находится знаменитый мавзолей Галлы Плацидии - внучки трех императоров, императорской дочери, императорской сестры, матери императора и тети двух императоров.
История Галлы (ок. 390–450), сестры того самого Гонория, с одной стороны, полна задокументированных подробностей, с другой - во многом туманна. Известно, что после захвата Вечного города вождем вестготов Аларихом в 410 году двадцатилетняя красавица попала к нему в плен, где и провела пять лет в качестве жены его преемника Атаульфа. Брак был заключен против воли Галлы, но оказался счастливым. Атаульф погиб в Испании в 415 году, и власть захватил Сингерих. Правителем вестготов он пробыл всего семь дней. Гонорий выкупил сестру за 600 тысяч мер пшеницы у следующего вестготского правителя Валлия. В Равенне он выдал ее замуж за полководца Констанция, в этом браке она родила сына Валентиниана. В 421 году император возвел Констанция в ранг соправителя, но тот вскоре умер.
После этого Галле пришлось на время покинуть Равенну и уехать в Константиноль, так как молва обвиняла ее в сожительстве с братом. Но так или иначе, во второй четверти V века ей все же удалось пожить в Равенне и выстроить церковь Святого Креста (от которой ныне ничего не осталось), а при ней - особую капеллу, возможно, задуманную как собственный склеп.
В Константинополе Галле жилось плохо, и после смерти Гонория она вернулась в Италию и стала регентшей при своем семилетнем сыне Валентиниане III, который унаследовал империю после своего дяди. Власть Галлы Плацидии над Западной Римской империей продолжалась двадцать пять лет. Она, однако, не обладала достаточным умом и характером, чтобы сохранить империю (вряд ли кто-нибудь с этим справился бы). Поглощенная дворцовыми интригами, она не сумела воспользоваться талантами прекрасных полководцев Аэция и Бонифация. Империя теряла земли, а вдобавок и голодала.
Обстоятельства кончины Плацидии неизвестны. Большинство историков уверяют, что она скончалась в Риме в ноябре 450 года, где и была похоронена. А значит, мавзолей в Равенне - «кенотаф», то есть «пустая могила», мнимое место захоронения. Правда, сейчас в мавзолее показывают даже саркофаги Галлы, Констанция и Валентиниана. Никого не заботит то, что они появились в капелле уже после IX века, и то, что анализ найденных в них останков - даже не трех, а целых пяти тел - показал их более позднее происхождение.
Интересно, что среди мозаик мавзолея нет ни одного портрета Галлы. Но «Добрый пастырь» на западной стене настолько миловиден, лицо его столь нежно, а темные кудри так напоминают женскую прическу, что некоторые историки готовы усмотреть в нем черты самой Галлы.
А столицей Равенна стала при Теодорихе (454–526), короле остготов, живших в древности на территории вокруг Днепра и в Крыму. В детстве его называли Тиудой, в день совершеннолетия он получил имя Тиударейх, отсюда римское Теодорих. Образование этот варвар получил отличное - в самом Константинополе, где, кстати, и принял христианство. В 475 году он унаследовал от отца власть, к 488-му собрал войско в 250 тысяч человек и отправился на запад (часть теодорихова войска перешла при этом через Сен-Готардский перевал, честь одоления которого обычно приписывают только Ганнибалу и Суворову). В 493 году вся Италия была покорена, а Равенна объявлена ее столицей. Отсюда удачливый полководец управлял огромной территорией - от Балкан до Пиренеев. Однако после его смерти империя готов развалилась в течение нескольких десятилетий.
Будучи предусмотрительным во всем, свое последнее пристанище Теодорих начал строить заранее и строил на совесть - из белейшего истрийского (дунайского) известняка. Сверху склеп перекрыли полукруглым куполом-монолитом - из единой гигантской каменной глыбы весом 230 тонн. В плане мавзолей представляет идеальный круг. Для раннехристианской архитектуры, любившей восьмигранники и крестовые планы, это большая редкость.
Почему Теодорих выбрал такую форму? Может быть, этот образованный «варвар», прекрасный знаток античности, мечтал, чтобы его мавзолей напоминал лучшие образцы древнеримской архитектуры, такие как Пантеон? И зачем ему понадобился круглый монолит в качестве «крыши» над головой, когда к тому времени строители уже освоили самые разные своды? Быть может, здесь сыграло роль древнее восприятие круга как оберега: тот, кто находится внутри окружности, защищен.
Есть и такой вариант: по легенде, гадалка предсказала Теодориху смерть от удара молнией, и здание он строил прежде всего как надежное убежище. По той же легенде, он прятался там во время грозы, пытаясь «уйти» от судьбы, однако молния все же настигла его, расколов камень и пройдя внутрь. Сюда же после отпевания в одной из городских базилик принесли его бездыханное тело, уложив в каменный саркофаг из цельного куска темно-красного порфира. В пользу этой версии говорит то, что и сегодня на куполе мавзолея можно увидеть гигантскую трещину. Да и саркофаг, в отличие от останков Галлы, на месте. На протяжении веков он кочевал по разным дворам и коллекциям Европы и вернулся в Равенну только в 1913 году.
Прошло совсем немного времени, и Равенна опять стала столицей. На сей раз - столицей провинции (экзархата) Византии, оплотом ее власти в Италии. В честь чего и была возведена в 548 году монументальная церковь Святого Виталия Миланского, принявшего здесь мученическую смерть от язычников. В мозаиках Сан-Витале - прижизненные портреты императора Юстиниана и его супруги Феодоры, византийских императоров (правда, есть версия, что некоторые портреты Юстиниана спешно переделали из портретов Теодориха - следы исправлений на равеннских мозаиках действительно присутствуют).
Сами Юстиниан и Феодора в Равенне никогда не бывали, однако считается, что именно при них город достиг наивысшего расцвета. В то время это был важный культурный и торговый центр, обеспечивавший связь между Апеннинами и Константинополем. Как писали хронисты, Равенну прорезали три реки, берега которых соединяли восемь мостов. Еще до прихода византийцев город был окружен крепостными стенами и славился обилием роскошных церквей. При Юстиниане к ним добавились богатые частные дома с внутренними двориками и садами, а также гостиницы, приюты и больницы.
Монументальная церковь Сан-Витале кажется просто громадной. В плане она представляет собой восьмигранник, украшенный, как лепестками, капеллами, отчего ее сравнивают с огромным цветком. Самый драгоценный ее «лепесток» - восточная, алтарная часть, заполненная мозаиками.
О том, что храм этот был построен в первую очередь для прославления и укрепления императорской власти, напоминает знаменитая композиция «Юстиниан и Феодора с придворными, приносящие дары храму». Царственная пышность и торжественность - вот главное впечатление, которое оставляет внутренне убранство СанВитале. А вот снаружи церковь не поражает красотой: в отличие от древнеримских беломраморных храмов, она сложена из кирпича-плинфы. Это византийская традиция: все подлинное и важное скрыто внутри (в данном случае - в храме), а не снаружи.
После своего расцвета в V–VII веках город начал стремительно терять свою значимость. В середине VIII века он сильно пострадал от нашествия лангобардов. В течение последующих столетий правители Равенны сменялись один за другим, не оставив после себя значимого следа ни в мировой истории, ни в городской архитектуре. В анналы вошла разве что так называемая «битва при Равенне» 1512 года, в ходе которой французы разгромили войска «Священной лиги», а затем подожгли город - удар, от которого он уже не оправился.
Но город чтит не только свою прошлую столичную жизнь и древние мавзолеи, но и дальнейшую свою историю. В Равенне есть усыпальница Данте, его музей и даже общество его имени, которое объединяет монахов-филологов. Именно здесь, дописав последнюю часть своей «Божественной комедии» («Рай»), скончался от малярии Данте. Сегодня прах поэта хранится в капелле. Флоренция, когда-то изгнавшая поэта, все последующие столетия требовала вернуть прах своего великого гражданина.
И еще один поэт оставил свой след в истории города - это лорд Байрон. В Равенне жила его возлюбленная - 19-летняя замужняя графиня Тереза Гвиччоли. Здесь он любил, творил, принимал участие в заговоре карбонариев, из-за чего был изгнан из города. И уже из Италии он отправится в Грецию, чтобы там и умереть, участвуя в освободительной борьбе греческого народа.
Из книги Рим. Две тысячи лет истории автора Мертц БарбараТаблица V Ранние христианские и средневековые мозаики Примечание: адреса церквей указаны в таблице IV.IV векСанта-КонстанцаСанта-Пуденциана (или начало V века).V векБаптистерий Латерана – часовня Святых Секонды и Руфины.Санта-Сабина – на западной стене.Санта-Мария Маджоре
Из книги Византийцы [Наследники Рима (litres)] автора Райс Дэвид ТальботМозаики Расцвет искусства этого второго золотого века наиболее полно отразился в мозаике, которая изготовливалась главным образом по придворным заказам. Во всяком случае, до XI столетия только императорский двор обладал достаточными богатством и властью, чтобы
Из книги Ацтеки, майя, инки. Великие царства древней Америки автора Хаген Виктор фонМозаики из перьев Искусство составления мозаик из перьев было у майя хорошо развито. В равной степени оно было развито и в других великих теократических государствах Америки, в царствах инков и ацтеков. Сохранились только перьевые изделия инков – благодаря пескам
14 выбрали
Все, что минутно, все, что бренно,
Похоронила ты в веках.
Ты, как младенец, спишь, Равенна,
У сонной вечности в руках.
Рабы сквозь римские ворота
Уже не ввозят мозаик.
И догорает позолота
В стенах прохладных базилик.
От медленных лобзаний влаги
Нежнее грубый свод гробниц,
Где зеленеют саркофаги
Святых монахов и цариц.
Лишь по ночам, склонясь к долинам,
Ведя векам грядущим счет,
Тень Данта с профилем орлиным
О Новой Жизни мне поет.
/А. Блок. Равенна/
"Мозаики Равенны" - так звучал первый вопрос в моем экзаменационном билете по истории средневекового искусства. Это было очень давно - на втором курсе, но я до сих пор помню, как отвечала, вспоминая вызубренные картинки. Я получила "отлично", но…что я могла знать о мозаиках, даже проштудировав несколько книг и узнавая каждое изображение, но не представляя себе, как дивно хороши эти картины из кусочков стекла в реальности?
Каждый раз, когда судьба заносит меня в Италию, я прикидываю, как бы мне добраться до Равенны – так велико притяжение маленьких разноцветных кусочков смальты, превращенных силой человеческого таланта в фантастические картины.
Самое смешное, что Равенна как город мне не нравится. Здесь нет ни впечатляющих панорам, как в Венеции, ни прекрасных соборов, как в Риме, ни даже милого, немного бестолкового уюта маленьких итальянских городков. В прошлом древней Равенны были стремительный взлет и медленное запустение, ее грабили и разрушали, перестраивали и перекраивали – столько раз, что разрушили гармонию города. Невыразительные улицы, безликие площади, слишком оживленное для маленького провинциального городка движение – так встречает своих гостей Равенна. Здесь даже выраженного исторического центра нет - история в Равенне не бросается в глаза. Подлинные шедевры - те, что ставят Равенну в один ряд с самыми значимыми памятниками мирового искусства, - беспорядочно разбросаны по городу и скрыты от посторонних глаз. Чтобы найти их, придется на время превратиться в настоящих охотников за сокровищами. Вооружаемся подробной картой города с отмеченными разноцветными значками достопримечательностями (такую бесплатно дают в местном туристическом центре) и отправляемся в путь! Открывать для себя древние мозаики. Практический совет – для экономии денег и времени в том же центре имеет смысл приобрести единый билет для посещения главных памятников Равенны (8 из них внесены ЮНЕСКО в список Всемирного наследия!)
Умело скрывая свои сокровища за неприметными фасадами церквей и толстыми стенами музеев, Равенна, как истинная кокетка, намекает на них на каждом шагу. Вот такая колонна встречает путешественников у железнодорожного вокзала:
Таблички с названиями улиц выполнены в мозаичном стиле и поражают разнообразием цветов, а жители украшают стены и двери своих домов наивными произведениями.
И даже обычные сувенирные магазины не совсем обычны. Здесь можно купить не только книги и альбомы с великолепными репродукциями, но и настоящие мозаики современной работы. Выбор огромен – от копий древних шедевров до реалистических портретов, авангардистских картин и интерьерных штучек.
Но довольно намеков. Мы стоим у базилики Сант-Аполлинаре-Нуово.
Страшно представить – этому сооружению уже более полутора тысяч лет. Его воздвиг в конце V столетия король варваров - остготов Теодорих, известный как Великий. Это он отвоевал Равенну у одряхлевшего Рима и сделал ее своей столицей, украсив город замечательными постройками. Для своей будущей гробницы король возвел мавзолей, что и сейчас стоит на зеленом лугу на окраине Равенны. Интерьер почти не сохранился, огромный саркофаг из порфира пустует, но ощущение причастности к истории здесь кажется особенно острым…
Но вернемся к базилике, посвященной одному из покровителей города – святому Аполлинарию. Войдем внутрь – и нашему взору откроются те самые мозаики, ради которых и едут в Равенну.
 |
 |
Рассматривать удивительные картины, сложенные из мельчайших кусочков смальты, можно часами… Что поражает больше – подбор цветов, идеальная композиция или тонко проработанные детали – не знаю…
Казалось бы, после этого совершенства уже нечему будет удивляться. Но нас ждет базилика Сан-Витале.
Ее заложили в 527 году, когда Равенна была столицей Остготского королевства, а продолжили строительство уже при господстве Византии. Великолепно сохранившиеся византийские мозаики считаются самими значительными за пределами Константинополя. Особенно хороши мозаичные портреты византийского императора Юстиниана и его супруги Феодоры.
Рядом с Сан-Витале находится еще более древнее сооружение – мавзолей Галлы Плацидии, женщины удивительной судьбы, римской императрицы и королевы варваров-вестготов, разрушивших великую империю.
Почти все внутреннее пространство мавзолея покрыто самыми древними (не позднее середины V столетия) христианскими мозаиками в Равенне. Какие глубоко-синие, темно-золотые тона и тревожно-багровые тона… Какое звездное небо…
Сверившись с картой сокровищ, мы направляемся к самым истокам равеннских мозаик. "Дом каменных ковров" – так называется это удивительно место, открытое лет 20 назад, чисто случайно, при строительстве чего-то прозаического, вроде гаража, рядом с церковью Святой Эуфемии. Сейчас тут настоящий подземный музей, где можно осмотреть напольные мозаики нескольких столетий – от древнеримских из простого камня и мрамора до цветных византийских.
Сюжетные композиции и лаконичные орнаменты под искусственным освещением кажутся фантастическими. Но почему-то больше всего меня покорил повторяющийся мотив вазы с цветами.
Еще более впечатляющее – если не по красоте, то по оригинальности - зрелище ждет нас в базилике Сан-Франческо, возведенной в V и полностью перестроенной в X столетии. Как и многие древние здания Равенны, базилика осела на 3, 5 метра, и сейчас в затопленной крипте, где плавают разноцветные рыбки, можно рассматривать мозаичный пол через толщу воды…
Раз уж мы зашли в церковь Сан-Франческо, то стоит отвлечься от мозаичной темы. Как не вспомнить, что именно в этой базилике в 1321 году отпевали великого Данте… Ныне его прах покоится в мавзолее неподалеку.
В Равенне любят историю о том, как флорентийцы, сожалея, что изгнали поэта из города, пожелали вернуть его прах, но жители Равенны спрятали останки Данте. Флоренции пришлось смириться, и в знак раскаяния она до сих пор поставляет лампадное масло для мавзолея поэта.
Покидая "Зону Данте" (она так и называется), мы отправляемся дальше по нашему мозаичному маршруту.
В церкви Сан-Джованни-Эванджелиста, где, к сожалению, древнейший интерьер не сохранился, можно найти фрагменты "поздних" (разумеется, в кавычках – начало XIII века!) мозаик. Очень трогательных в своей наивной детскости…
Если вы думаете, что мы уже осмотрели все равеннские мозаики, вы ошибаетесь. В самом городе нас ждут два баптистерия и капелла архиепископа. Капелла, посвященная апостолу Андрею, в далеком V столетии служила домовой церковью епископов Равенны, а сейчас стала частью музея.
Похоронила ты в веках.
Ты, как младенец, спишь, Равенна,
У сонной вечности в руках.»
Равенна, в отличие от других городов Италии, пережила свой расцвет не в эпоху Возрождения, а во времена гораздо более давние, в 5-6 веках. Это было переломное для Европы время, названное позднее эпохой великого переселения народов.
Римскую империю захлестывали орды воинственных варваров — так называли римляне племена, которые жили за пределами их державы и были чужды их культуре. Но между утонченными римлянами и невежественными варварами существовало и нечто общее: основной религией на территории Римской империи было христианство, которое проникало уже и в среду варваров. Варвары разрушали и грабили захваченные города, но расселившись на завоеванных землях, они исподволь приобщались к более высокой цивилизации римлян. Так на развалинах античного мира складывалась христианская культура Средневековья.
Карта континента то и дело перекраивалась, возникали и исчезали целые государства, угасали старые города и расцветали новые. В 330 г. император Константин Великий перенес столицу Римской империи из Рима на Босфор, на место греческой колонии Византий, и отстроил новый город Константинополь. В конце 4-го в. Римская империя разделилась на Восточную (Византию) со столицей в Константинополе и Западную, главным городом которой стал опять же не Рим, а Милан. Однако в 401 г., после того как варвары-вестготы вторглись в пределы Италии, император Западной Римской империи Гонорий перенес свою столицу из Милана в более безопасную Равенну.
Сама природа превратила Равенну в неприступную крепость. В ту пору она располагалась в удобной гавани на берегу Адриатики (море «отступило» от Равенны много столетий спустя) и была подлинной владычицей восточного Средиземноморья. Со стороны суши город защищали непроходимые болота. Но перенос столицы не помог Гонорию спасти свою империю от варварских орд. В 410 г. во время очередного нашествия вестготов под предводительством Алариха Рим был захвачен и разграблен.
Современники были потрясены падением «вечного города»: им казалось, что наступил конец света. На самом деле наступила новая эпоха. Во время осады Рима была взята в плен двадцатилетняя сестра императора Гонория, Галла Плацидия. История ее жизни увлекательнее иного романа. Аларих отдал царственную пленницу в жены своему брату Атаульфу. Родив от него сына, честолюбивая Галла надеялась основать романо-германскую династию, но ребенок умер, а вскоре после этого был убит Атаульф.
Галла Плацидия попала в рабство к его преемникам и лишь после долгих злоключений, ценой огромного выкупа, получила свободу. Вернувшись в Равенну, она стала соправительницей Гонория и после смерти брата много лет правила государством. Галла умерла в 450 г., а ее державе было ненадолго суждено пережить свою легендарную царицу. В 476 г. варвары окончательно сокрушили Западную Римскую империю, и вскоре Равенна стала столицей огромного государства остготов, которое простиралось далеко за Альпы.
Правил в нем король Теодорих Великий. Но и этому царству был опущен короткий век: в 540 г. византийские войска вытеснили остготов из Италии. Равенна стала главным городом итальянских владений императора Византии Юстиниана. В 751 г. Равенну завоевали варвары-лангобарды, и город, с его обмелевшей гаванью, постепенно пришел в упадок. Все правители Равенны старательно украшали и отстраивали ее, одних лишь церквей здесь было больше двухсот пятидесяти!
